- Долохов, скотина ты Думстранговского розлива, немедленно открой дверь, я знаю что ты там! - далее последовали три смачных удара в дверь и обещание вынести ее к дракловой матери если Антонин ее не откроет.
Звучный голос, эхом разносившийся по коридору принадлежал мисс Эммелин Вэнс, сотруднику министерства, аврору, отщепенцу чистокровного рода, который мог гордиться, разве что, отсутствием собственного мнения и самому преданному собутыльнику вышеупомянутой персоны.
Страдая патологической формой пунктуальности, Мел приперлась на мероприятие, которое обещало продлиться неделю, часов эдак за двенадцать до прибытия основной массы приглашенных на Хогвартс-Экспрессе и, разумеется, главной ее целью был "сюрпрайз" для старого друга.
Стояло тихое утро понедельника, не предвещающее каких-либо неприятностей для обитателей Хогварта. Почти Всех. Кроме Антонина.
Эммелин пнула ногой дверь, сюрприз удался. Долохов явно был в своей комнате, а где еще эта скотина могла оказаться ранним утром первого выходного дня недели? На завтраке его не было, это женщина знала точно, потому что она успела даже туда. Позавтракала и пошла радовать своим присутствием окружающих.
Дверь не открывалась достаточно долго и, пожалуй, причина была ясна всем кто достаточно близко знал Длохова. Свято чтя традиции своих русских предков, этот кадр считал своим долгом каждые выходные распивать огневиски, попутно ведя рассуждения о смысле жизни. Вернее о его отсутствии. И вот сейчас он, зная что едва ли найдется камикадзе осмелившийся сунутся к нему до вечера, наверняка, мучался похмельем.
Эммелин хмыкнула и еще раз пнула ногой дверь.
- Долохов вставай!

- Мдааа... - многозначительно выдала Мел, оглядывая комнату Антонина. Его попытки навести там порядок на скорую руку нисколько не умаляли колоритности общей картины, а там действительно было на что посмотреть. Для полной картины не хватало только пьяной совы в углу, висящей на насесте вниз головой.
Подарю при первой же возможности. Еще нужно было понадеяться, что Долохов не станет делать ответного подарка, а то ведь так и до Авады недалеко.
Пошлые высказывания старого друга Эммелин оставила без замечаний, все рано ничего забавно-саркастичного в ее голову не пришло, а блистать глупостью или банальностью она не спешила. Так недолго и без головы остаться, ибо уж очень Антонин не любил идиотов, они занимали почетную первую строку в красном списке смертников.
- Долохов. Пьяный. В понедельник. В рабочий день. В стельку. - резюмировала Вэнс. - Что, Макнейр заходил, или ты мне изменяешь?
Продолжная оглядывать "холостяцкую берлогу" Долохова, Эммелин шагнула в комнату. Антонин явно не беспокоимся относительно того, что в подобном виде его могла застать ни старая собутыльница, а руководство, или - ученики. Впрочем, Долохов относился к тем людям, которые привыкли плевать на подобные условия с башни Пражской ратуши.
Внешний облик старого друга, тем временем, давал огромный простор для фантазии на тему прошедшего вечера, Рисунок ковра на щеке, следы ворса на щеке, явно принадлежащие гобелену..
- Неприятности говоришь? - Мел перевела взгляд с гобелена на помятую рожу Тони - знаем мы как избежать этих неприятностей - бутылка огневиски звякнула об столешницу стола, куда ее с триумфом водрузила Мел - хотя, по-моему, тебе бы больше рассольчик подошел, прости, не захватила, наивно полагала, что ты не нажрешься до моего прихода.
И правда, наивно.

- Он уже подавился. - наотмашь прокомментрировала рыжая. Тони, обладал потрясающим талантом сотрясать воздух, особенно когда больше заняться ему было нечем. - Знаешь Долохов, я тебе сову подарю. - неожиданно выпалила аврор, вот так вот сходу-сдури раскрывая старому другу все свои коварные планы.
- Вэнс, а ты дура.
- Мел, а я знаю.
Разговор себя с собой завершился.
- Да, большую, наглую, вконец оборзевшую со склонностью к цинизму и мизантропии. Будете с ней как братья-близнецы.
Иногда Эммелин от всей души хотелось чем-нибудь запустить в Антонина, ну там Авада Кедавра или Круциатусом, на худой конец. Иногда хотелось бить его головой о ближайшую столешницу пока руки не отвалятся от усталости, а чаще всего хотелось просто удавить. Тихо-мирно-аккуратно, дабы никто не услышал и не узнал. Но вспомнив о любви к ближнем своему, Мел только вздохнула: Долохова нельзя было убивать, эта скотина русского производства и думстранговской выдержки был из тех немногих в магической Британии кто мог терпеть Мел пьяную. А еще он был единственным, кто по только ему известным причинам терпел Мел трезвую.
Из огромной человеческой любви, да-да, той самой, которая к ближнему, Эммелин послала вдогонку Долохову дружеский ступефай, который предательски пронесся в полуметре от башки Антонина и вписался в косяк ванной комнаты. Тихое "упс", наглядно демонстрировавшее что не одному Долохову вчера было пьяно и весело завершило эту живописную картину.

- Долохов, тебе говорили, что ты скотина? - вопросительно посмотрела на друга Мел, застегивая на рукаве мужчины запонку. Их наверняка придумали женщину в отместку на изобретение мужчинами каблуков, во-всяком случае, Эммелин не встречался еще ни один мужчина, способный справиться с ними без посторонней помощи. - Ах да, говорили и кажется это даже была я. Вторую. - аврорским тоном Мел потребовала другой рукав. - Решила что ты вполне подойдешь на роль жертвы гнева аврора по поводу угробленного отпуска который мне в очередной раз не дали. Сильный, выдержишь ну а если и не выдержишь, то по крайней мере не жалко будет.